Полудемон. Король. Алекс. - Страница 30

А внутренне - ядовитая шлюха. Вроде плюща, который присасывается, выпивает силы, обвивает... и ты погибаешь в хищных лианах. Росянка. Мухоловка.

На меня оба смотрят с разным выражением. Рудольф - безразлично-брезгливо. Хоть и пытается изобразить любовь, но для него я бастард. И уже поэтому не представляю опасности... ну-ну.

Абигейл же....

О, это гадина поопаснее.

Уже сейчас глядит настороженно и зло. Хотя чем я ей не понравился? Ведь и слова еще не сказал? Я ответил тетке взглядом абсолютной невинности, после чего синие глаза зло сощурились. Проняло.

Я поклонился, вложив в движение столько почтительности, что она уже казалась издевкой.

- Любезный дядюшка, по вашему повелению, я, Александр Леонард Раденор, явился в столицу.

- Мальчик мой!

Рудольф по такому случаю даже зад от кресла отклеил. Спустился ко мне, крепко обнял за плечи... будь у меня хрупкие кости - тут и похоронили бы. С переломами всего плечевого пояса.

- Я так рад тебя видеть! Ты просто копия матушки, моей любимой младшей сестренки!

А ты врешь, как сивый мерин! Рад ты, как же! Да у тебя на морде читается 'что ж ты, племянничек, по дороге не сдох?'. И не дождешься, дядюшка. Раньше ты сам к Аргадону в гости пойдешь. С тетушкой под ручку.

Внешне я по-прежнему был само обаяние. Только плечо потер после дядюшкиных объятий, мол, болит. Тот тут же ахнул, вспомнил про мою болячку - и увлек меня к трону, громко приказав подать мне кресло.

Я кивнул на моих людей, дядюшка тоже закивал и распорядился разместить их с дороги. Где?

А хоть бы и в бывших покоях принцессы Мишель. Больше-то во дворце свободных комнат нет, все родня да друзья заняли. А вот комнаты Мишель были заперты еще дедом с распоряжением - оставить их для внука. Даже Рудольф не решился нарушить его указания. Эх, Рудик, неплохой ты мог бы быть человек. Но трупом будешь краше!

Раззолоченный лакей провожал Анри и мое сопровождение а я сидел рядом с дядей и разглядывал окружающих, которых он мне щедро представлял.

Принц Андрэ.

Лучшее определение - дрянь мелкотравчатая. На отца посмотреть приятно, а этого природа словно бы не доделала. Краски те же, но не такие яркие, роста не хватает, мышц, чего-то неуловимого. Словно бросили его на полдороге, не доделав. Смотрит презрительно.

Принцесса Руфина с мужем.

М-да. На родителях природа отдохнула, на детях - выспалась. По полной программе!

Этакая крысоподобная худощавая блондиночка, похожая на моль. От мамочки - скелетообразность, от папочки - светлые цвета. Но если Рудольф весь солнечный, золотой, то у этой опять-таки цвета недоделанные.

И рядом муженек. Герцог Ришард. Вот ведь...

Анри вроде и внебрачный сын, а аристократ. А это законный сын - а быдло. Тупое лицо, так и тянет сказать - рыло, даже раззолоченный камзол не спасает. Хотя при взгляде на Руфину понимаешь, что мужика и пожалеть стоит. Будь у меня такая лесопилка дома - я бы ей все зубы выдрал и деревом прибил. У нее же на лице написано: 'истеричка'.

Но раскланялись вполне светски. А улыбки... а их к делу не пришьешь. Может, у нас тут зубы болят. Хором!

Герцог Шартрез. Папочка Абигели. Красив, гад. Даже в шестьдесят - красив, ясно, в кого дочка. Но на морде написано - ворюга. Ох, поплачет по тебе виселица, тварь!

Маркиз Шартрез - старший сынок. Чуть менее красив, но морда пройдошистая. Хотя нет. Воровская. Для пройдохи у него ума маловато, а вот тырить что ни попадя - вполне.

Несколько графьев из той же стаи. Средний брат королевы, второй средний брат королевы, их наследники, жены, дочери с мужьями... твою ж!

Да такое количество хапуг ни одна казна не выдержит!

А с другой стороны - тащите, лапочки. Да по закромам, да прячьте получше.

Я до вас доберусь - и повытряхну все, что вы наворовали. Мне же лучше, если много семей казнить не придется. Тут с одних Шартрезов можно на три армии вытрясти.

Я мило улыбнулся родственничкам и продолжил разглядывать окружающих.

Что тут скажешь?

Свора. Паскудная и шелудивая. Лизоблюды и жополизы.

Ни одной личности за весь прием я так и не заметил. При таком дворе им места не было.

***

Поздно вечером Анри давал нам с Томом последние наставления.

Не вступать в стычки без надобности, не убивать кого захотелось, не просчитав всех последствий, не проявлять всех талантов, не поднимать где попало мертвецов - это персонально мне.

Беречь себя.

На память я ему отдал несколько маминых безделушек. Ее маленький портрет на столике - видимо, дед приходил сюда после ее отъезда. Ее детскую игрушку.

Анри ее до сих пор любил, я это видел. И не стал спорить, когда он заявил, что на рассвете уезжает обратно.

В Торрине ему будет легче, я знаю.

Спать мы отправились заполночь.

А проснулся я в предрассветный час.

Час некроманта.

В этот миг легче всего поднимать мертвых и призывать нечисть. Он так и называется - час темных. Томми сопел в соседней комнате, а я внимательно прислушивался.

Что меня разбудило? Или - кто?

Не знаю. Но...

Это было, словно поющая в ночи струна. Звонко отчетливо, ясно... кто-то играет на гитаре? Нет, не похоже. Одну струну столько не протянешь. А что тогда?

Проще пойти поглядеть.

Я выпрыгнул из кровати, натянул штаны и взял меч. Подумал - и опоясался поясом с ножами. Это же не приличный лес с волками и разбойниками, а королевский дворец! Мало ли что здесь водится!?

Том не проснулся.

Когда я тряхнул его за плечо, когда хлопнул в ладоши и свистнул над ухом, когда попробовал позвать своей магией - спал, как младенец. И я не понимал, что его заворожило. И что звало меня...

Ловушка?

Я хищно оскалился и выскользнул за дверь.